На таких экскурсиях «Открытого города», как «Архитектор Александр Лишневский: от модерна к неоклассицизму», «Химеры архитектора Лишневского: Дом городских учреждений», рассказывается о жизни и творчестве этого неординарного мастера. Он и строил много, и в конкурсах регулярно участвовал. Один из его конкурсных проектов был положен в основу здания, построенного другим зодчим. В этом не было ничего удивительного, ведь заказчик конкурса, расплатившись в форме выданных премий с участниками этого соревнования, мог использовать проекты по своему усмотрению. О связанной с этим домом истории пойдёт речь.
В 1910 году Александр Лишневский завоевал второе место в конкурсе проектов застройки петербургского участка инженера-технолога, кирпичного заводчика Ивана Пирогова, выходящего в Малков переулок (современный адрес: пер. Бойцова, 4). Условиями конкурса требовались только планы, фасады проектировать не требовалось.
Итоги конкурса, на который поступило 68 проектов, подвели в марте 1910 года, а уже в апреле домовладелец инициировал строительные работы, пригласив для составления рабочего проекта архитектора Мариана Лялевича. Интересно, что корпуса построенного дома в итоге были поставлены в полном соответствии с конкурсным проектом Лишневского.
Рассмотрим проектное предложение А.Л. Лишневского, которое оказалось настолько удачным, что домовладелец воплотил его в жизнь практически без всяких корректив.
Лишневский, представивший проект под девизом «Красота – радость жизни», поступил очень рационально. Он предложил несколько переделать существовавшую въездную арку и использовать её в качестве начала своего рода небольшой внутриквартальной улицы, завершающейся павильоном-бельведером, который должен был просматриваться с Малкова переулка.
Жюри конкурса высоко оценило это простую и эффектную задумку:
Из недостатков судьи отметили лишь крошечные световые дворики размером 4 кв. сажени (чуть более 18 кв. м.), через которые освещались кухни и лестницы. Впрочем, тут же конкурсное жюри уточнило, что дворики таких размеров не запрещены законодательно, но «всё же в Петербурге лучше избегать подобных приёмов». В этой оговорке отразилась важная санитарно-гигиеническая проблема российской столицы – отсутствие запрета на создание так называемых «дворов-колодцев», через которые толком осветить помещения было невозможно, особенно в нижних этажах. Кроме того, судьи нашли в проекте эстетический изъян – выведение глухих брандмауэров в сторону примыкавшего к участку И.И. Пирогова Юсуповского сада. Однако и это планировочное решение было законным и неизбежным: если здание вплотную подступало к соседнему участку, на меже следовало устроить противопожарную стену без дверей и окон.
Дом был построен, заселён, и благополучно дожил до советского времени. В Ленинграде 1920-х годов возрождались и строились заводы, реконструировалось дореволюционное жилье, возводилось новое. В городе всё больше становилось детей, но вот мест для прогулок им недоставало. Обследование жилищного фонда, проводившееся после Гражданской войны, показало, что многие придомовые территории и дворы были загромождены грудами строительного мусора, который образовался, в основном, в результате разборки аварийных зданий или их обрушения.
И рядом с бывшим домом И.И. Пирогова место, отведённое местным ЖАКТом (жилищно-арендным кооперативным товариществом) под детскую площадку, было занято строительным хламом от разборки старого флигеля. Между тем, в этом многоэтажном доме проживала тысяча человек, среди которых было триста детей.
В 1926 году домоуправление обратилось в Откомхоз (отдел коммунального хозяйства). В ходатайстве указывалось, что «территория дома весьма мала; надворные флигеля представляют из себя шестиэтажные громады. При таком стеснённом положении детям предоставлены лишь тесные дворы (вернее один двор), и больше ничего». Двор этот «представляет из себя буквально муравейник. Невообразимый шум продолжается весь день до позднего вечера. Здесь же и взрослые, будучи нередко в пьяном состоянии, пускают в оборот площадную брань; битьё стёкол и порча домового инвентаря – обычное явление».
Жильцы были даже готовы самостоятельно разобрать хлам – с условием, что смогут потратить вырученные средства на оборудование площадки. Власти ответили, что уборка руин будет произведена «при первой возможности», но самостоятельно разбирать и продавать стройматериал запретили.
Прошёл год – ничего не изменилось. ЖАКТ снова взялся за перо:
На сей раз Откомхоз согласился: так и быть, пусть жильцы сами убирают мусор и оборудуют площадку «за счёт средств от реализации материала от разборки».... На сей раз Откомхоз согласился: так и быть, пусть жильцы сами убирают мусор и оборудуют площадку «за счёт средств от реализации материала от разборки»...
Вспомним, что вступивший в 1762 году на престол император Пётр III, заставший Дворцовую площадь заваленной «отходами» от только что возведённого Зимнего дворца, разрешил любому желающему безвозмездно увозить отсюда приглянувшиеся стройматериалы, и вскоре площадь была чиста. Странно, что в 1920-е годы власти сходу не рискнули предложить столь простое решение.
Подписывайтесь на канал «Открытый город», ставьте лайк, приходите на наши бесплатные экскурсии по Санкт-Петербургу!
Автор статьи: Чепель Александр Иванович, краевед, кандидат исторических наук, член Совета СПбГО ВООПИиК, ведущий авторской рубрики сайта «Открытый город».
